Жюль Лермина - Сто тысяч франков в награду
— Ничего, кроме того, что я верю словам Аврилетты.
— Даже вопреки очевидности? Но, помилуйте, вы заставляете меня усомниться в вашей способности здраво рассуждать.
Сильвен начинал терять хладнокровие.
— Однако, даже если не принимать во внимание все то, что говорила девушка, есть подмеченные мною факты, которые я не могу ставить под сомнение. Тот камень у входа в подземелье Аврилетта не смогла бы сдвинуть с места. Кто же тогда закрыл меня там?
— Но разве глыба сама не могла откатиться назад?
— Это невозможно. Кроме того, клянусь вам честью, что слышал отчаянный крик девушки.
— Не подвергая сомнению ваши слова, позвольте мне сделать предположение, что крик вам только послышался. В том возбужденном состоянии, в котором вы находились, разве не могло…
— Но, господин следователь, почему во всех моих словах вы видите только иллюзии? Вы считаете Давида виновным потому, что против него есть грозные улики? Хорошо. Но, когда я указываю вам на факты, которые совсем иначе представляют драму в Трамбле, почему вы предпочитаете не замечать их?
Сильвен был бледен и едва сдерживал гнев. Господин Люссер, в свою очередь, сохранял удивительное спокойствие и, по-видимому, не замечал волнения свидетеля.
— Последний вопрос, — холодно сказал следователь. — Как вы выбрались из таинственного подземелья, в котором оказались заперты?
— Мне кажется, я уже говорил, что у меня нет ответа на этот вопрос. Мои собственные усилия ни к чему не привели. Я потерял сознание, но когда очнулся, то лежал на большой дороге…
У господина Люссера не было намерения относиться к показаниям Сильвена недоброжелательно, но правосудие обязано быть недоверчивым. В рассказе юноши едва ли не все казалось сверхъестественным. Эти таинственные люди с трупом женщины на плечах, одетой во все белое, не взяты ли они из легенды? А это никому не известное подземелье и необъяснимое освобождение Сильвена? Имело ли все это хоть какое-нибудь отношение к убийству в Трамбле? Чем доказывалась невиновность Давида?
Наступило долгое молчание. Следователь один за другим задавал себе вопросы, но не находил на них ответов. Тот факт, что Сильвен был в здравом уме, не вызывал сомнений. Его все хорошо знали, и он заслуженно пользовался прекрасной репутацией. Он не стал бы вводить правосудие в заблуждение даже для того, чтобы спасти друга. «Следовательно, — думал про себя господин Люссер, — что-то все-таки есть в его словах…»
Сильвен встал. Скрестив руки на груди, он ждал новых вопросов. Приблизившись к окну, что выходило во двор, юноша вдруг вскрикнул.
— Что случилось? — спросил следователь.
— Аврилетта! — воскликнул Сильвен. — Аврилетта здесь!
Действительно, по двору в сопровождении жандармов шла девушка. Обращаясь к следователю, Сильвен спросил:
— Почему ее арестовали? В каком преступлении ее обвиняют?
— Успокойтесь, — отозвался господин Люссер. — Показания девушки для нас очень ценны, и я распоряжусь, чтобы ее сейчас же привели сюда.
И следователь отдал приказание.
— Допросите ее без меня, если вам угодно, — предложил Сильвен, — и вы увидите, что ее показания не будут противоречить моим. Она лучше всех знает, кто опустил камень.
Следователь сделал вид, что не расслышал последних слов юноши. Склонившись над столом, он притворился, что внимательно рассматривает бумаги. Помощник господина Люссера вышел. Сильвен стоял в ожидании. Теперь он знал, что Аврилетта жива и здорова. Но почему ее задержали? В каком преступлении обвиняют?
Помощник вскоре вернулся и что-то на ухо шепнул следователю. На лице последнего отразилось удивление, и он сказал Сильвену:
— Кажется, сейчас мы получим объяснение всему.
Дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась Аврилетта с распущенными волосами. Сильвен, увидев ее, вздрогнул: она невидящим взглядом смотрела перед собой. Скрестив руки на груди, она остановилась в дверях. Юноша хотел кинуться к ней, но следователь остановил его и тихим голосом обратился к девушке:
— Подойдите.
Так как она, по-видимому, не расслышала, господин Люссер повторил:
— Подойдите сюда и расскажите, что вы видели этой ночью в лесу.
Сильвен окончательно растерялся. Что же происходило? Откуда эта неподвижность, этот бессмысленный взгляд и зловещее молчание?
— Аврилетта! — воскликнул он. — Отвечай! Отвечай, умоляю тебя!
Медленно повернувшись к молодому человеку, она улыбнулась, и губы ее шевельнулись так, словно она собиралась что-то сказать.
— Аврилетта! Разве ты не узнаешь меня? Это я, Сильвен! Твой друг, твой брат! Посмотри на меня!
Как ни звал ее юноша — все бесполезно. Тогда он подбежал к девушке и, крепко сжав ее руку, стал умолять произнести хоть слово. Но Аврилетта, казалось, ничего не слышала. Опустив голову и медленно покачиваясь из стороны в сторону, она монотонно запела:
Цветы на полях, розы в садах,
Апрель улыбнулся, апрель родился!
— Боже мой! Что это за новая тайна! — вскрикнул Сильвен.
Господин Люссер подозвал жандарма, стоявшего у дверей. Это был бригадир Бланшон.
— Бригадир, — обратился к нему следователь, — где вы нашли эту девушку?
— На берегу речки Рабет.
— Вы знаете, кто она такая?
— Да, очень хорошо. Она из Клер-Фонтена, и все зовут ее Аврилеттой. Эта девочка всегда была необычной, но на этот раз она показалась мне очень странной. Я спросил ее, не больна ли она, но она не ответила. Тогда я взял ее за руку и повел за собой. По делам службы мне нужно было в Рамбуйе, и вот мы здесь…
— По дороге она ничего вам не говорила?
— Ни слова, господин следователь. По-моему, она сошла с ума.
— Сошла с ума! — воскликнул Сильвен и опустился на стул, сраженный новым ударом.
Господин Люссер подошел к Аврилетте и внимательно посмотрел на нее.
— Похоже, вы правы, — проговорил он, наконец. — Эта девушка лишилась рассудка!
Сильвен заплакал, крупные слезы покатились по его щекам. Он больше не сомневался: Аврилетта не узнала его, не опомнилась, услышав его голос. О да, она лишилась рассудка.
— Я понимаю ваше горе, — продолжал следователь, обращаясь к Сильвену, — и сочувствую вам. Но теперь вы сами видите, что я правильно сделал, когда отнесся к вашему рассказу с недоверием. Он был порожден расстроенным воображением этой девушки.
Сильвен опустил голову и ничего не ответил. Теперь он и сам засомневался. Забыв о Давиде, он думал только об Аврилетте. Этот удар его окончательно сразил.
— Куда отвести девушку? — спросил Бланшон.
